В.Высоцкий: о шахматах, Гельфанде и уникальной книге. / 21 ИЮЛЯ 2011

20 июля — знаковое событие в спортивном календаре: Международный день шахмат.

Этот праздник отмечается с 1966 года, когда он и был утвержден решением ЮНЕСКО. Мы предлагаем вашему вниманию своеобразное праздничное интервью с директором минского РЦОПа по шахматам и шашкам Валерием ВЫСОЦКИМ. В беседе с ним мы коснулись не только актуальных проблем этого вида спорта в Беларуси, но и поговорили о недавнем блестящем выступлении уроженца нашей страны Бориса Гельфанда (близкого друга Валерия Леонидовича. — Прим. «СП»), который выиграл турнир претендентов и в 2012 году сразится за звание чемпиона мира с Вишванатаном Анандом.

— В этот день мы традиционно проводим различные турниры, посвященные Дню шахмат, — начал беседу Валерий Высоцкий. — Не забываем и про отдельные соревнования для любителей. К слову, на выходных в нашем РЦОПе завершился международный турнир «Minsk Open», который мы провели под эгидой этого праздника. Первое место занял представитель Беларуси — Виталий Тетерев. Немногие виды спорта могут похвастаться тем, что у них есть свой день. Считаю, это очень почетно.

- Чего не хватает шахматам, чтобы замахнуться на звание вида спорта №1?

— Если сравнить их с футболом, то очевидно, что тот выигрывает в таких понятиях, как зрелищность, эмоции. Зрителям интересно наблюдать за игрой, в которой страсти кипят. А в шахматах проявление чувств запрещено правилами. В футболе бывают разные случаи, когда игроки ведут себя не совсем адекватно, но это только прибавляет интриги, хоть и не сильно украшает спорт. Возвращаясь к сравнениям, вспомню одно высказывание: «В шахматы играют все, но никто их не понимает, а в футболе разбираются все, но никто играть не умеет». Конечно, президент ФИДЕ Кирсан Илюмжинов предпринимает титанические усилия, чтобы шахматы были включены в программу Олимпийских игр, но этот процесс объективно займет определенное время. Считаю, что наш вид спорта и так одержал серьезную победу, когда его признали олимпийским. Первый шажок уже сделан. Будем надеяться, что в недалеком будущем Игры не обойдутся без них. Считаю, что шахматы куда более достойны такого признания, нежели, к примеру, гольф — это вообще будто игра для пенсионеров. Также очень хорошо сказываются на развитии шахмат, зондируют мнение общественности Всемирные интеллектуальные игры, которые традиционно состоятся этой осенью в Пекине.

- Как обстоят дела в шахматной жизни Беларуси?

— Начну издалека. Мы очень сильно потеряли, когда из страны уехали Капенгут (наставник Бориса Гельфанда) и Шерешевский. Фактически шахматы были обезглавлены, потеряв таких высококлассных специалистов — лучшего мужского и лучшего женского тренеров. Естественно, на то, чтобы восполнить столь ощутимые потери, потребовалось время. А в нашем виде спорта этот процесс идет достаточно медленно, лет 10-12.

- Рождаются ли у нас новые Гельфанды?

— Конечно! Белорусские шахматы не оскудели. Не ставлю задачей вспомнить все, но у нашего Сергея Жигалко впереди большое будущее. У него сейчас 49-й рейтинг, это очень высокая позиция. Как в теннисе: те, кто входит в первую сотню, являются элитой. А ведь Сергей еще молод — ему всего лишь 22 года, но он уже успел стать вице-чемпионом мира до 20 лет. Из ближайшего резерва следует отметить Владислава Ковалева (1994 г.р.) — он серебряный призер первенства Европы-2008 и бронзовый — первенства Европы-2010 в своем возрасте. Оба — воспитанники РЦОПа. Вообще, если заводить разговор о надеждах, сейчас в шахматах в нашей стране установлен курс на серьезную подготовку резерва. Эта задача вменяется всем РЦОПам.

- Почему в Азии шахматный бум? Возможно ли такое у нас?

— У них там очень популярны шахматы. Плюс к тому большое население, есть из кого выбирать. Хотя не скажу, что у нас с этим проблема. В частности, в августе-сентябре от детишек отбоя нет. Сложность в том, чтобы потом человек остался в спорте — очень много соблазнов. Пирамида у нас выстроена, функционируют три серьезные школы — в Могилеве, Гомеле и Минске. Но, возвращаясь к вопросу о подготовке резерва, сразу хотел бы затронуть еще один серьезный момент: отношение тренеров.

Понятно, что любой специалист не враг самому себе, и когда у него, допустим, хотят забрать лучшего ученика, чтобы создать группу с самыми талантливыми шахматистами по всей стране, он может искренне возмутиться. Лишившись своего воспитанника, он потеряет в зарплате. И каждый тренер хочет довести ученика до ума сам, это вопрос индивидуальной подготовки со своими секретами. А если тот, кому захотят доверить такую группу, скажет: «У меня уже есть два своих ученика, зачем мне другие?» Или, наоборот, согласится, но кто поручится, что он будет одинаково хорошо относиться, допустим, к своему воспитаннику и тому, которого ему «навязали». Вдруг последнего сделают спарринг-партнером, не будут его развивать так же, как своего, в которого уже вложена частичка души? Посему жизненно необходимо придумать систему — без этого никуда.

- Вы сказали, что сложно удержать человека в спорте. Это проблема для всех шахматистов?

— Нет, все зависит от самого спортсмена. Шахматы крайне сложный и эмоционально затратный вид. Многие гроссмейстеры после отдельных матчей так никогда и не возвращались на былой уровень. Но есть и такие, которые правильно относятся к делу и свой класс подтверждают из года в год. Таким человеком, например, является Борис Гельфанд. В этом году он выиграл турнир претендентов, и в следующем году его ждет схватка за мировую корону с Вишванатаном Анандом. То, что всегда помогало Гельфанду в его шахматном пути, — правильный, логичный и адекватный подход к жизни и спорту. Он классик по стилю, напоминает Фишера, Спасского. Высокоинтеллектуальный человек и в то же время настоящий боец, волевой и цепкий, с высокой шахматной культурой. В связи с этим расскажу занимательный случай. Пока Борис жил в Беларуси, мы с ним часто ходили играть в теннис. Обычно я выходил победителем, но что меня всегда поражало и подкупало в Гельфанде, так это его неуступчивость. Он всегда сражался до конца, даже в заведомо проигрышной ситуации. Допустим, я веду в счете по геймам 5: 1, немного расслабился, смотрю — уже 5: 5. Поэтому с ним никогда нельзя спускать дело на тормозах, недооценка Бориса в шахматах почти смерти подобна.

В то же время Гельфанд не зацикливается только на нашем виде спорта — у него семья, дочка, сыну уже три месяца. Причина его спортивного долголетия также и в том, что у него нет дурных привычек. Боря порядочный человек, который никогда не был фигурантом закулисных игр. Даже когда происходила всем известная борьба за место президента ФИДЕ между Карповым и Илюмжиновым, он остался в стороне, не дав себя вовлечь в разборки. Для меня его победа на турнире претендентов не стала неожиданной. Я у многих в нашем РЦОП выиграл пари, утверждая, что Боря выйдет победителем. И, может, пока еще рано о том говорить, но уверен, что Ананду придется попотеть в матче против Гельфанда. Верю в победу последнего, пусть большинство специалистов и склоняется к мысли о том, что Ананд фаворит. Посмотрим.

- Как так получилось, что Гельфанд покинул Беларусь? И вообще, почему многие специалисты и спортсмены уехали из нашей страны?

— Причины у каждого свои, и осуждать никого нельзя. Да, многие уезжают, но многие и возвращаются. Понятно, что рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше. Но я бы, к примеру, не уехал в ту же Америку даже за миллион долларов. Почему? У меня в Беларуси корни, родственники, не могу их терять. Что касается Гельфанда, то у него, наоборот, сложилась такая ситуация, что почти не осталось здесь корней. Судите сами: его наставник Капенгут уехал в Америку, где живет и успешно трудится. Честно говоря, в Америке сложно играть в шахматы. Там это, скорее, хобби. Вот в Азии, как уже говорилось раньше, настоящий бум. Родители Гельфанда также переехали за океан, отец его, к сожалению, умер. Вот Боря в 1998 году и сам переехал в Израиль — жаль, конечно. Но мы с ним очень дружны. Пока он жил в Беларуси, часто вместе прогуливались. Борис всегда говорил, что нельзя подпадать под влияние компьютера: пусть он очень сильно помогает в процессе подготовки, но шахматист не должен его возводить в абсолют. Вообще, тот момент, когда в силу экономической выгоды были разрешены поединки человека против компьютера, я считаю ужасной ошибкой. Понятно, что машина может легко просчитывать все варианты развития той или иной партии, но важно понимать: все решения вложены человеком. А на его стороне всегда фактор интуитивности, что компьютеру неподвластно. Хорошо, что наш мозг умеет забывать. Согласитесь, если бы мы помнили абсолютно все, то многие сидели бы в психушке. Компьютер, повторюсь, очень полезен в процессе подготовки, хранения важной информации. Раньше приходилось вести картотеки, а теперь нажал кнопку — и к твоим услугам база данных. Очень удобно. Компьютер также важное подспорье для инвалидов, людей с ограниченными способностями, которые любят шахматы, но не могут куда-то выезжать, чтобы играть. А так Интернет в помощь, они могут в сети играть онлайн.

К слову, расскажу вам историю про Капенгута. Он, как известно, был одним из первых, кто применил компьютер для тренировки, но никогда не злоупотреблял его помощью. Помню, был случай, когда в СССР ввели закон о тунеядстве и под него хотели подвести тех, кто занимался шахматами. Дескать, это не работа. Но я тогда открыл школу в ДСО «Красное Знамя» и выручил Борю, взяв его на полставки шахматным преподавателем. Формально не подкопаешься, хотя на среднем уровне мне запретили этот шаг, однако на высоком, наоборот, разрешили.

Что касается случая с Капенгутом, то, как я уже раньше сказал, у него был компьютер и он хотел его использовать в обучении Гельфанда. Но ему собирались навязать и других учеников, сделать группу. Он сказал, мол, зачем мне это надо — я лучше буду одного обучать, но нормально, а для проформы — не буду. Выбили ему разрешение заниматься на дому, чтобы не таскать компьютер туда-сюда. Это сейчас есть ноутбуки, а тогда были только стационары. Не шибко-то легкая задача.

- Как вы познакомились с Гельфандом?

— Волей случая. Жена Капенгута (мы с ним вместе работали) Мира Головей пригласила в гости году в 1975-м, а Боря ходил заниматься к ним. Так и познакомились. Когда он повзрослел, стали в теннис играть. У меня есть, к слову, книга, которой в республике больше ни у кого нет, — это подарок. Она издана в Америке, ее автор — отец Гельфанда. Очень памятная, ценная вещь, которой я дорожу. А дружба наша с Борей крепка до сих пор, и, верю, ничто не в состоянии ее омрачить. Желаю ему удачи во всем!

- Надеемся, что ваш прогноз на матч за чемпионство между Гельфандом и Анандом также оправдается!

— Спасибо! Всего доброго!